В детстве я думал, что росомаха — ленивый и рассеянный зверёк. Что ещё можно ожидать от животного с такой фамилией?
Позже, посетив выборгский краеведческий музей (тот, что внутри зáмка), увидел в экспозиции природы Карельского перешейка эту зверюгу с длиннющими когтями и оскаленной мордой.
Клыки, как свечи от «Запорожца»! Там же, в музее, узнал, что росомаха — хитрое, ловкое и опасное животное…
Но это, так сказать, преамбула.
А собственно амбулу, мне напомнил разговор с ветеранами корабля.
Итак:
Тёмным зимним вечером (хотя, зимой время суток практически не влияет на освещённость) штурман сторожевого корабля «Ленинградский комсомолец» возвращался из посёлка на корабль. Руку оттягивала сумка, в которой он нёс в кают-компанию всевозможные снадобья, для того, чтобы разнообразить стол офицеров.
Не так давно штурмана избрали заведующим столом, и он старался исполнять возложенные обязанности добросовестно. Впрочем, как и всё остальное.
Также в сумке гремели пятьдесят коробков спичек, закупленные в посёлке по просьбам офицеров и мичманов (почему-то в ту зиму были проблемы со спичками, и заядлые курильщики изворачивались, как могли).
Бодро топая по укатанному снегу, напевая себе под нос что-то бравурное, штурман шагал на корабль, в душе своей, лелея надежду на то, что мимо проедет какая-нибудь машина и (о чудо!) остановится, чтобы подобрать офицера. Хотя, надежда на это была крайне мала и мельчала с каждым пройденным километром.
Сделав паузу для того, чтобы вспомнить очередную песню, под которую сподручнее шагать, штурман услышал, как скрипит снег под лапами какого-то животного… Остановился. Прислушался. Шаги зверя тоже прекратились.
Офицер ускорил шаги и через некоторое время опять услышал скрип снега, но уже с другой стороны дороги. Стоило только остановиться, как останавливался и зверь. Так, время от времени останавливаясь, штурман продвигался к кораблю, слыша всё ближе и ближе, то слева, то справа шаги животного.
Наконец, метрах в 10 впереди, из-за сугроба вынырнула собака. Вернее, сначала подумалось, что собака… А через несколько секунд штурман разглядел медвежью голову.
На него, не мигая, смотрела росомаха, сверкая в темноте глазами и ощерив пасть.
Об этом звере на Севере были наслышаны. Теперь задача усложнилась неимоверно. Надо было в темпе двигаться на корабль, при этом постараться не попасть ни на зуб, ни на коготь хищнику.
«Все звери смертельно боятся огня и придумывают сотни имен, лишь бы не называть его прямо. — Красный Цветок…» — вспомнились ко времени слова Киплинга, и штурман полез в сумку за коробками.
Первый горящий коробок шлёпнулся метрах в двух от росомахи. Второй — практически у неё пол носом. Зверь отскочил от огня и скрылся за сугробом. В ту же секунду старший лейтенант сорвался с места и преодолел опасный участок.
Через некоторое время, дыхалка начала сдавать, и пришлось сбавить темп, переходя сначала на трусцу, а потом на шаг. Тут же стал слышен скрип снега справа от дороги. На звук немедленно полетел горящий коробок. За ним следовали ещё несколько.
Так, мелкими перебежками, отстреливаясь от росомахи горящими коробками, штурман добрался до бригады противолодочных кораблей. Зверь, увидев огни прожекторов и учуяв запах горячего железа, наконец-то отстал, а запыхавшийся и растрёпанный штурман прибыл на корабль.
Но, стоило ему задраить за собой дверь в тамбур, как за спиной прозвучал голос минёра, стоявшего дежурным по кораблю:
— Штурман, спички принёс?
Всё ещё дрожащими руками штурман полез в сумку и выложил на подставленную ладонь «румына» последний уцелевший коробок.
— И это всё? — не замечая состояния офицера, занятый явно своими мыслями, произнёс дежурный.
Штурман глубоко вздохнул, снова полез в сумку и протянул минёру… рулон туалетной бумаги:
— Слава Богу — не пригодилась…
