Служил «на доверии» в особом отделе у подводников Пулькин (настоящая фамилия, кстати). «На доверии» — значит, с привилегиями, которые не каждому мичману доступны, не говоря уж о срочниках — в посёлок без проблем, в Мурманск съездить не вопрос, в отпуск — да заради Христа, в работах не участвует, честь отдаёт небрежно, с вызовом поглядывая…
Ключи от особистской будки были у него всегда при себе: вроде бы приборщик… Уже отбой в казарме, а там свет горит: «Срочной работой особист нагрузил, не придётся сегодня спать.» Потолкается возле двери дежурный по экипажу, да и уйдёт, не солоно хлебавши.
И вот однажды вечером — прошла вечерняя поверка в экипаже, распустился народ на помывку да покурить перед сном, — распахивается дверь из чекистского застенка, и вываливается оттуда Пулькин, да не Пулькин, а Рэмбо: по АК на каждую руку намотано, за спиной вещмешок. Вываливается в кубрик/казарму и начинает веером по окружающим из этих АК стрелять, требуя от дежурного немедленно уазик с шофёром, да чтоб заправлен был.
Дневальный с тумбочки начал вызванивать этого шофёра, который Пулькину закадычным дружком приходился, а Пулькин продолжает постреливать в любую попытку двинуться. Выстрелил и в дежурного — спас лейтенанта поплавок, вдребезги разлетелась эмаль, бронзовая основа расплющилась и треснула, но от пули выручила. С контузией потом в госпитале полежал.
А Пулькин бросился вниз, где ждал его уазик и несколько человек ДВС с дежурным по дивизии во главе. Но македонская стрельба, даже не прицельная, приносит результаты — ранив кого-то, прыгает Пулькин в машину, и мчит его дружок в посёлок Видяево, где в однушке на пятом этаже пятиэтажки у хлебного на Заречной жила зазноба матросская, изменщица и сука.
Ходу там семь километров, но уже через пару-тройку вёрст шоферюга понял, что ждёт его, если не вышка, то лет десять точно — и машина заглохла. Пулькин расстрелял колёса, а водилу пожалел: дал ему пару раз по зубам прикладом и потопал пешком вдоль озёра, над которым нависала обрезанная взрывом сопка.
К этому моменту видяевский гарнизон уже стоял на ушах, вызвали СОБР из Мурманска, усилили дежурное подразделение. Особиста-каплея (хороший парень, я был с ним знаком), который прикормил этого аспида с говорящей фамилией, презрительно выгнали из комендатуры, где уже сформировался штаб по этой ситуации: «Идите отсюда. С вами будем потом разбираться.»
Пулькина попытались перехватить на последнем подъёме дороги перед въездом в Видяево, там, где пожарная команда. Пожарными машинами забаррикадировали дорогу, посадили в засаду военных — и срочников, и бессрочников, с оружием: «Стрелять по команде!» К этой баррикаде и подвёз наш механик с «Достойного» этого незадачливого особиста — места он себе в посёлке не находил… Его и начальника его, капитана второго ранга.
А Пулькин пошёл на прорыв — два АК, в карманах пара ПМов, а в вещмешке вполне достаточно снаряжённых рожков и магазинов. Стрелял он не целясь и не пригибаясь, вот как сейчас показывают бойцов из умеренной сирийской оппозиции. Пара особистов решила реабилитироваться — и пошла ему навстречу, призывая его положить оружие, «и сразу всем будет хорошо».
Пулькин явно узнал голоса своих начальников и отреагировал очередью по этим двум фигурам, насмерть ранив капитана 2 ранга, который эти два года звал его по имени, приглашал его к себе домой покушать, отпускал в отпуск к матери-одиночке посадить картошку — выкопать картошку…
В суматохе, которая образовалась в ходе погрузки раненого в машину нашего механика, Пулькин проскользнул дворами на бербазу эскадры, положив по пути мальчишечку со штык-ножом из дежурного подразделения, спустился к причалам и, ворвавшись в кубрик на ВМ, поднял там пятерых матросов из экипажа, выстроил из них живой щит перед дверью и начал ждать переговорщиков…
К этому моменту даже в комендатуре Видяевского гарнизона осознали, что ни скрыть, ни как-то компенсировать происходящее не удастся. Командир СОБРа из Мурманска незаметно взял всё командование захватом/нейтрализацией на себя.
С Пулькиным начали переговариваться, а дальше всё было по схеме — «принесите водки, чтоб пробки были целые — проверю». Принесли, пробки целые, ясное дело, но уже минут через 30 стало понятно, что Пулькин засыпает — голос стал тише, язык заплетался… СОБРовский майор негромко инструктировал своих: «Живой он не нужен, понятно? В первые двадцать секунд, потом будет поздно.»
И тут вновь вылез каплей-особист, душу которого жгли совесть и жажда мести: «Возьми меня с собой, майор…» Уговорил, а уже на подходе к причалу уговорил даже пустить его в кубрик первым, наобещав сразу завалить этого Пулькина.
И кричал майор ему в этой темноте: «Стреляй, ну, стреляй же сука!… Отставить! Отставить стрельбу! Вытаскивайте его!»
А каплей потом сказал — не смог, пистолет прямо в ухо ему сунул — и не смог.
Так что, всякие письма из дома приходят, и весточки от любимых разные сарафанное радио приносит.
А Пулькина судили. В психушку его задвинули. На пожизненно.
= = =
P.S. Воспоминания других очевидцев случившегося:
Вспоминает Евгений Жуланов
Несколько моментов нужно уточнить. Я был замполитом бербазы и через меня прошли все, кого отобрали в роту охраны. Там был и Пулькин.
Приехали ребята из особого отдела и отобрали себе несколько человек, в том числе и Пулькина. Всё началось с того, что он был приглашен на свадьбу своего корешка, который служил на одном из торпедоловов в Ура-губе. Бухали и орали знатно. Забрали всех в комендатуру. Потом отпустили. А Пулькин затаил обиду на кореша за такой прокол.
Самое печальное, что ключи от оружейной комнаты были у него. Начал он бухать в казарме, потом уже крыша поехала, обида накатилась. Решил мстить.
В казарме всё правильно. Фамилия лейтенанта Максименко, до сих пор служит. В рубашке родился. Получить пулю в упор — это что-то.
Водила на УАЗе сразу же прыгнул через сугроб и утёк. Пулькин сам вёл машину. Он и всю дежурную службу загнал в казарму. Оперативный дежурный сидел в рубке и орал в телефоны. Нас подняли в тот момент, когда Пулькин уже был около пожарной команды. Там он расстрелял капитана 2 ранга Валеру Тудакова и моего пожарного. Всех расстрелянных и раненых свозили в госпиталь, где колдовал хирург Саша Долгушев. Это уже потом прилетели доктора из Североморска.
Пулькин понял, что в посёлок ему не прорваться и пошёл через склады бербазы. На пути ему встал дозорный по складам матрос Ваня Хлебородов, вооружён был только палкой! Пулькин ему заорал, что убивать не хочет и просил уйти. А тот кинулся на него. Получил несколько пуль из автомата и умер сразу же.
За Пулькиным уже бежал капитан-лейтенант Гена Пашин из особого отдела. Где-то около казармы бербазы оступился и сильно подвернул ногу, но продолжал идти. Пулькин зашел в казарму барбазы и поднялся на второй этаж к рубке дежурного. А там дежурный майор Шандрук (вещевик). Спрятался за столом. А дверь в казарму закрыта. Пулькин вышел из казармы и пострелял по окнам. Увидел Пашина и побежал в Ура-губу за штабом эскадры.
Потом был пирс с торпедоловами. Он пуганул очередью матроса с плавбазы и стал искать корешка. Тот вышел наверх и стал его уговаривать сдаться. Но был застрелен в упор. Потом уже спустился в кубрик и взял в заложники матросиков.
А в это время уже на пирсе были командир барбазы капитан 1 ранга Дикарев и старшина роты охраны мичман Красноголовый. Стали обходить катера. Как он их не убил — одному Богу известно. Они были без оружия. В это время приковылял Гена Пашин и они поняли, что Пулькинг в катере. Вот тут уже и началось…
Мы с Пыльциным вдвоём ездили в поселок за водкой, потом в госпиталь к Красильникову, накачивали снотворным и обратно. А где в 1993 году водку ранним утром найдёшь? Только у бабульки в 23 доме по Центральной. Купили сразу же 3 бутылки. Потом в кабинет к Пыльцину и там взяли вино, пиво и коньяк.
Мы с Пашиным всё время разговаривали с Пулькиным через люк. Он меня услышал и говорит: «Здорово, Жуланов! Я к тебе претензий не имею. Хотел застрелить военного коменданта, а вот пришлось кореша. Иди с миром. Тебя убивать не буду. А будешь доставать, то тогда не взыщи».
Пашин и так пытался, и так… Но Дима Пулькин ни в какую. Потом была водка накачанная, он её выкинул обратно, потому что заметил прокол в пробке. Вот тут уже ОМОН с командиром. Малыш такой, но круглый, как шар. Смотрели схему устройства кубрика. Решили двух человек в полной разгрузке запустить. Но поняли, что не пройдут в люк. В это время Дима стал пить водочку, но предварительно напоил заложников.
Началось всё с того, что один матросик увидел, что Пулькин закрыл глаза и засопел. Он прыгнул на него с верхней шконки и заорал, что держит его. Вот тут-то туда и попали ОМОНовцы и Гена Пашин. После возни кубрик превратился в хлам.
Пулькина достали и бросили на дороге около пирса. Потом я его повёз в прокуратуру и замет в СИЗО. И получил Димулька Пулькин 25 лет строгого режима. Но ещё совершил побег из зала суда в Североморске, да поймали.
Вот и думаю: если жив, то сидеть ему осталось до полного срока (если не скостили) — 3 года. И будет ему только 45 лет.
Потом сидели в кабинете Дикарева и пили шило. А прокурор допрашивал по первым следам. Не знали куда поставить всё оружие в кабинете у него. Он решил — в шкаф за стекло. Юмор сквозь слезы. Он убил 4-х, и ранил 4-х. Вот такая статистика. Потом отправляли КАМАЗы по местам захоронения с грузом 200.
Гена Пашин получил медаль «За отвагу». Всех остальных наказали.
Да, прокурорские просили вышак. Но тут подсуетились норвежские правозащитники. Нашли материал из детства Димульки. Папа на его глазах застрелил маму из ружья. А он маленький был. Вот этот факт скрыли при призыве отдельные падлы.
= = =
Вспоминает Сергей Яковлев
Пулькин (Дима его звали, если можно так сказать) после того, как убил часового на складе (Хлебородова) спустился в эскадру, а именно в особый отдел по 43-й дивизии ракетных кораблей (ДИРК).
Волею случая, а может судьбы, начальник особого отдела капитан 1 ранга К. ранее на неделе отодрал вместе с оперативным составом вахту (попросту матросиков отделения охраны) за халатность к службе, и одним из косяков был — незашторенные окна тёмными занавесками, которые были в кубрике личного состава.
Особый отдел по 43 ДИРК располагался на 1 этаже бербазы и личный состав отделения охраны особого отдела по 43 ДИРК в ту апрельскую ночь в точности выполнил приказ начальника, что и им спасло жизни.
Так вот, Пулькин, следуя на торпедолов, стучался и настойчиво звонил в звонок в дверь ОО по 43 ДИРК.
Слава Богу, что сослуживцы Пулькина по особому отделу по 7 диввизии подводных лодок позвонили своим корешам, что мол, Дима народ пострелял и едет возможно к вам, а на вахте стоял матрос Суслов.
Не услышав ответ, Пулькин сначала начал стрелять во входную дверь. Опять же слава советским строителям — дверь толщиной не менее 7-8 см, да ещё обитая железом, а офицеры, служившие в бербазе её помнят по заходу в особый отдел.
Поняв, что безрезультатно, Пулькин подошёл к зарешеченным окнам матросского кубрика и открыл беспорядочный огонь по матросам, спящим на двухярусных койках. И тут было счастье на стороне безвинных людей. Матросики, кто спал на 2-м ярусе, попадали на пол и притаились, тем и спаслись.
Ваш покорный слуга подъехал к торпедолову, когда вице-адмирал Ш. (по-моему «Рыжий Ганс») чехвостил начальника особого отдела 7-й дивизии подводных лодок.
Находившись на торпедолове, Пулькин захотел и разговаривал только с Г. Н. Пашиным. Когда приехал мурманский спецназ, начали искать схему торпедолова, не нашли. Пошли на соседний.
Маленький крепкий полковник спецназа сказал — корабли ещё не штурмовал. Тут Пулькин попросил ликёра, а не водки, ему и говорит Гена: «Дима, где мы тебе ночью ликёр найдём, может быть водки?»
Пулькин дал час на поиски ликёра и бутербродов. Замечу, что было предложение зарядить водку снотворным, но от него сразу отказались, так как если бы он попробовал его на бойцах, то последствия были бы непредсказуемые.
Когда решали вопрос, с кем Пулькин хотел бы пообщаться, он попросил, чтобы к нему приехал контрактник Жданов (с его отделения охраны). Жданова срочно доставили, но перед этим Пулькин потребовал, чтобы он спускался к нему в кубрик в одних трусах.
Полковник спецназа начал инструктировать Жданова: «В общем так, мы тебе на спину приклеим пистолет, а ты по возможности его…» Жданов отказался. Тем временем Пулькин, разговаривая с Геной Пашиным, изредка постреливал в район трапа, а мы пригибались, ведь не знаешь куда пуля дура отлетит.
Бронежилеты нам кстати принесли где-то через пару часов, или так показалось… Привезли бутерброды и по-моему какой-то ликёр. Всё спустили вниз, в кубрик. И когда поев, а может и выпив, Пулькин начал кемарить, один из захваченных бойцов прыгнул на него, издав не крик, а какой-то хрип.
Вот его то и услышал Гена Пашин и, не раздумывая, прыгнул вниз по трапу в кубрик… И держал пистолет у виска Пулькина… Ранее, узнав, что на операционном столе уже умер его друг Валера Тудаков, сказал, что грохнет его… Но не грохнул, не смог…
А потом Пулькин умудрился ещё и сбежать во время проведения следственных действий в Североморске. Спрыгнул с ГАЗ-66. Но нашли его… Так вроде бы рассказывали.
