Игорю очень хотелось заработать.
К 1993 году уже стало понятно, что уборщица на ж/д вокзале в Мурманске зарабатывает больше, чем флагманский специалист штаба бригады с местом базирования в Ара-губе.
Чего тут греха таить — нам всем хотелось заработать. На оперативках нами просчитывались разные варианты — от продажи секретов до открытия магазина со «сникерсами» и датской «золотой салями».
Первый вариант отпал сразу — секреты продали до нас, государственным оптом, чем сбили цену на ещё остающиеся в нашем распоряжении военные тайны, даже заморачиваться не хотелось. Коммерческие ларьки уже были на каждом шагу, их хозяева — бывшие наши коллеги, — уже приспособились по-волчьи выть, и пристроиться в эту стаю можно было только на роль извозчика-экспедитора.
Но Игорю очень хотелось заработать.
Кстати подворачивалась боевая, ему с прошлым опытом службы на МПК ещё не приходилось бывать в Средиземке, поэтому этот новый в нашем штабе флагманский специалист по нескольку раз на дню выпытывал у старших товарищей подробности прошлых походов.
«А как вы заработали? Никак?? Только боны?! Да вы что! — я тут слышал, что на жвачках со вкладышами люди подымались… Не знаете… Ну, ладно…»
А мы и в самом деле никак не зарабатывали, истории со жвачками были, но не у нас — на Черноморском Флоте. Там это дело действительно было поставлено на поток, начальство смотрело сквозь пальцы, да и ничего особенно криминального в этом не просматривалось. На сирийские/ливийские и иные арабские фунты/лиры, полагавшиеся во время заходов, закупались целые коробки этого добра, а в Крыму сдавались оптом, по изрядной цене, превышавшей курс обмена в 3-4 раза.
С учётом отсутствия таможенного досмотра военных кораблей получалось очень неплохо. Машины покупали через год-два. Но это в Крыму — с налаженными каналами сбыта и прочими южными подробностями. На Севере в этих схемы военных не пускали.
Но Игорю очень хотелось заработать…
…Разместили штаб в офицерских каютах «Бессменного». Флагмана постарше заняли каюты по правому борту, помладше — по левому. Каюта №14, в которой Игорь заселился вместе с Ф-СПС, была тесной сама по себе, а те несколько хоккейных сумок, которые он в ночь перед выходом самолично занёс в неё, не оставили свободного места напрочь.
Флаг-СПС, человек из народа, уже второй срок ходивший в майорском звании, пару раз в первый день обломал себе ноги об эти гробы и возопил, но матерщина текстильно-прядильного поммастера (был в его жизни такой штрих), помноженная на опыт службы в Лииннахамари и Порту-Владимире, не возымела никакого действия на моего героя.
«Паша, ты начальник походного штаба, — орал у меня в каюте спсовец, — Паша! Если этот деятель не уберёт свои железяки, я его прибью, вот этой ночью и прибью!»
Нагрянув в каюту мы застали нашего Ф-РТСа разглядывающим содержимое хоккейных баулов.
А там было чем полюбоваться — такого количества гильз я не видел никогда. Аккуратно уложенные 57-мм были набиты утёсовскими 12,7, свободные места были густо засыпаны 30-мм, а россыпь 7,62/5,45, распиханных во все полости, поражала воображение!
Сам Игорь напомнил мне в этот момент Барона из Скупого рыцаря:
«О, если б мог от взоров недостойных
Я скрыть подвал! о, если б из могилы
Прийти я мог, сторожевою тенью
Сидеть на сундуке и от живых
Сокровища мои хранить, как ныне!»
И взгляд у него был соответствующий…
Но мы всякие взгляды к тому времени видали, поэтому через пять минут стало понятно, что это и есть тот самый вариант заработать, о котором он нам все уши прожжужал: «Паша, да ты что! Они там с ума по цветмету сходят, всякие кальяны, сувениры из них делают. Я в Тартусе всё это дело оптом сдам на доллары, у меня и адрес верного человека есть. Да никакой уголовки — 57-е мне с МПК набрали по старой памяти, а эти мне бойцы с наших кораблей насобирали…»
Грешен я — жаль мне его стало, решил я промолчать и не докладывать об этом родимом пятне капитализма, «что я, сторож брату своему?», да и не брат он мне вовсе…
Сломал Игорь переборки в нижнем рундуке, кое-как затолкал туда эти сумки и спал в дальнейшем на образовавшемся горбу.
…Тартус встретил нас приветливо — вода, электричество, скоропорт. Улеглась швартовная суета, команда мылась, и с добра Жаринова офицеры штаба пошли в город на рекогносцировку. Но не прошло и двух часов, как на волноломе появился уазик, из которого вылезли сирийские военные. Вежливо подождав у трапа дежурного, они прошли в каюту командира похода, а уже через пять минут туда вызвали и меня…
Вот, когда я готов был провалиться сквозь землю! Оказывается, этот незадачливый флагманский коммерсант первым делом направился в квартал, где живут и торгуют всякие самоделкины по бронзе и меди.
Не мудрствуя лукаво, он вытащил из сумки образцы товарной продукции и начал разъяснять мастерам-лудильщикам свою ценовую политику. Те слушали его, кивали головами, курили, кивали головами, говорили друг другу «Мухаббарат», а потом расступились, дав дорогу двум молодцам в форме защитного цвета.
Повертев в руках удостоверение офицера ВС СССР, молодцы посадили Игоря в машину. Мастера медных дел проводили его словом «Мухаббарат», и вернулись к игре в нарды.
Вот этот самый мухаббарат и держал сейчас Игоря под замком, о чём и сообщили приехавшие сирийские товарищи.
Разглядев мой сконфуженный вид, Жаринов сказал: «Колись,» и я выложил предысторию этого незадачливого Каупервуда.
«Мда… Пошли выручать,» — комбриг уехал на уазике с сирийцами.
Вернулись они уже к поверке. И сразу же направились к каюте №14. Под личным наблюдением Жаринова Игорь тащил свои баулы по коридорам и трапам, а потом высыпал всё это богатство с бака. Красивый звон разных тонов мелодично совмещался с бульканием уходивших под воду гильз и таял в сирийской густой ночи. Больше в одиночку Игорь на берег не ходил — ни в Тартусе, ни в Стамбуле, ни в Гибралтаре.
Мне тоже Жаринов настроение испортил надолго, наговорив один на один в каюте нелицеприятностей.
А этого бизнесмена я потом спросил насчёт «верного человека в Тартусе», что ж ты, говорю, сразу-то к нему не пошёл. Да мне, отвечает, сказали, что он хорошей цены не даст…
Так и забыли мы про все варианты заработать на боевой службе. А как только вспоминали, так сразу кто-нибудь говорил «Мухаббарат», при этом Игорь густо краснел, даже через средиземноморский загар.
А гильзы эти там так и лежат. Прямо в торце причала, ближнего к берегу. Если вдруг приспичит кому — доставайте, зарабатывайте, там их тьма тьмущая, и дело верное…
Такие дела.