Из авторского сборника армейских воспоминаний Николая Семёнова «По волнам моей памяти»
«Мы на „Проходку“ смесь сухую выдаем.
Мы укрепляем нашу оборону!»
Из «Боевого листка» 2-го взвода 3-й роты в/ч 11767.
Расположен цех был близ дороги, слева от неё, примерно в 100 метрах от КПП «Проходки». Предназначение — приготовление сухой цементно-песчанной смеси (1 часть Портландцемента марки 500 и 3-4 части сухого песка), тщательно перемешанной вместе. Далее готовую сухую смесь, погруженную — ссыпанную в кузов автомобиля самосвала ЗИЛ или ГАЗ везли в «проходку».
Там в трёх горизонтальных больших штольнях шла работа. На сводчатый потолок и стены крепилась сварная крупной клетки арматурная конструкция и сухая смесь предназначалась для её укрепления. Сухая смесь поступала на водно-пневматическую строительную «пушку», которая выплевывала сухую смесь уже с водой и под давлением на своды и стены клетчатой сварной арматурной конструкции. Смесь, попадая на конструкцию, прочно приклеивалась к ней и через неё к скальной породе; создавалось, таким образом, очень прочное соединение.
Цех «сухой смеси» представлял собою небольшой прямоугольный высокий (метров 9) ангар-сарай. Со стороны дороги, посередине вход — проем, большие двухстворчатые входные ворота, немного правее проём — ниша под подачу кузова грузового автомобиля самосвала ЗИЛ (или ГАЗ). Внутри цеха слева имелось бытовое помещение с электрическим «козлом» и лавками для отдыха работающих. С правой стороны цеха, с торца — открытый проём и около него куча песка.
В цех завозился Портландцемент марки 500 в бумажных мешках по 50 килограммов, которые через центральные ворота заносились и складировались внутри цеха в большом центральном зале. Правее большого зала находился подъёмный, по направляющим по 60 градусов, загружаемый специальный ковш. Справа от загрузочного ковша — вертикальная лесенка вверх, в «операторскую», слева от ковша — торцевой открытый проём с наваленный в него из большой кучи песком, который иногда подталкивался сюда трактором-бульдозером.
На уровне пола специальный подъёмный загрузочный ковш, объемом примерно 0,8 куба, загружался вручную. Два солдата с широкими лопатами накидывали из открытого правого прохода песок, а один солдат слева, из большого зала подносил по одному, мешки с цементом, разрывая и ссыпая цемент в ковш. Загруженный ковш «с горкой» при помощи троса с электрической лебедкой и по двум наклонным под 60 градусов стальным направляющим поднимался наверх к операторской.
Наверху, солдат—оператор, нажимая кнопки, поднимал, затягивая наверх, загруженный ковш, где он переворачивался и высыпался во вращающую воронку-миксер. Через 2-3 минуты он высыпался вниз, в поданный кузов грузового автомобиля-самосвала. И так ссыпалось три ковша (три замеса). Несколько раз я видел, как обрывался трос электрической лебедки, и загруженный ковш падает вниз! Правда солдаты, загружавшие ковш внизу, всегда успевали отскакивать в стороны, и случаев травматизма не было.
Работа в цеху не считалась тяжелой, сухой смеси «проходка» брала намного меньше чем бетона. В лучшие времена в смену 3-5 машин, а часто и 1 машина в смену. Самая чистая работа — загружать лопатами песок в ковш; чистая форма и чистые сапоги. Солдат, который подносил мешок с цементом к загружаемому ковшу, имел защитный фартук. Он аккуратно клал мешок на край ковша и спокойно без пыли высыпал его и шел за вторым мешком. А в это время два солдата с лопатами слева набрасывали в ковш песок и так, пока ковш не будет заполнен с «горкой». Состав смены-звена — 5 человек; старший — военный строитель ефрейтор. Старшие смен были: ефрейтор Яловой, ефрейтор Герлах и еще один — казах.
Справа от цеха, от кучи песка примерно в 30-ти метрах деревянная будка и самодельный шлагбаум КПП «Проходки». Там службу несли моряки береговой охраны — «сухопутные моряки»; смена из 3 человек с автоматом АК-47.
У нас с ними было происшествие: в один из дней они опустили свой шлагбаум и перестали пускать в «Проходку» военных строителей, требуя у них пропуска. Пропусков у нас никогда не было и в результате военные строители «вломили» им и обезоружили эту охрану. Многие старослужащие солдаты 3-й роты до обеда успели «сфоткаться» с их автоматом АК-47 на фоне сопок Заполярья.
Во второй половине дня автомат АК-47 был возвращён, командиры договорились, проход туда и обратно в «Проходку» стал по-прежнему свободный и без всяких пропусков. На следующий день я с водителем и сухой смесью поехали в «Проходку». На КПП «Проходки» шлагбаум поднят вверх, все машины и одиночные военные и гражданские строитель проходят и выходят обратно совершенно свободно. Три моряка охраны стоят с левой стороны, около своей будки и упражняются, кидая штык-нож от автомата АК-47 в немудреную цель. Я также заметил на лице у одного матроса ссадины и большой синяк.
Настала новая трудовая неделя и наша очередь работать в ночную смену. Утром наше отделение привлекалась к хозяйственным работам в части по заготовке продуктов. Мы получали с продовольственного склада разные продукты и переносили их на камбуз — в столовую. Расстояние было небольшое, метров 150 и, проходя его, мы часть заготовок теряли в снежных сугробах, как то, куски комбижира, картошку, морковь, лук и другое. Всё это было подобрано нами позднее и взято с собой в ночную смену. Мы всегда выносили что нужно в капюшонах своих «спецпошивов» (черная специальная утепленная ватная куртка с большим воротником и капюшоном).
В понедельник, работая в ночную смену в цеху «Сухая смесь», после отпуска двух автомашин работы больше не было. Мы справа «на песке» развели костер, достали свои припасы и стали жарить на сковородке принесённую с собою картошку на комбижире. Заканчивая трапезу, мы услышали, что «сухопутные моряки» с КПП «Проходки» играют негромко на гитаре. Пока ребята завершали трапезу, я пошёл на звук гитары. Подойдя к ним ближе, сказал: «Здорово, хорошо играете, ребята», присел рядом с ними. Один матрос, хорошо негромко играл на своей уже потрепанной гитаре и так же негромко для своих пел песню «Пьяная». Лирическая душевная песня солдатского репертуара о пьяной девушке со словами: «Почему ты пьяная, пьяная опять — почему не хочешь ты дома ночевать?»
Поговорив с ребятами, узнал, что они служат тоже два года (а на кораблях — три), что их командование оставило им из оружия только штык-ножи в чехлах. Мне ребята показались нормальными и добрыми. Пожелав морякам «доброй ночи», я пошел обратно к своим, к костру на песке. У костра сидели и лежали солдаты, а один заканчивал чистить сковородку. Около него лежали куски белого ломаного комбижира. Мы принесли его много. Я спросил у приятеля: «Куда девать будем»? Солдат ответил: «Куда, куда, не знаю. Обратно же не понесем» и, собрав все куски комбижира, стал их как снежки бросать на склон сопки. Его мощные броски достигали примерно до середины ее склона.
Из «Проходки», после часа ночи, машин больше за сухой смесью не было. Видимо, там гражданские рабочие в ночь понедельника работали с прохладцей. Мы — отдыхали, пока наш костёр не стал угасать. Неожиданно, услышав собачий лай, мы быстро вскочили от своего костра и увидели двух рыжих хвостатых лисиц на сопке, в том месте, куда наш солдат закинул куски комбижира. Видимо, полярные лисы тоже приходили на ужин и «подхарчились» нашим комбижиром.